| |
Скачет сито по полям,
А корыто по лугам.
За лопатою метла
Вдоль по улице пошла.
Топоры-то, топоры
Так и сыплются с горы.
Испугалася коза,
Растопырила глаза:
— Что такое? Почему?
Ничего я не пойму.
Но, как чёрная железная нога,
Побежала, поскакала кочерга.
И помчалися по улице ножи:
— Эй, держи, держи, держи, держи, держи!
И кастрюля на бегу
Закричала утюгу:
— Я бегу, бегу, бегу,
Удержаться не могу!
Вот и чайник за кофейником бежит,
Тараторит, тараторит, дребезжит...
Утюги бегут, покрякивают,
Через лужи,
Через лужи перескакивают.
А за ними блюдца, блюдца —
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
Вдоль по улице несутся —
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
На стаканы — дзынь!
— натыкаются,
И стаканы — дзынь!
— разбиваются.
И бежит, бренчит, стучит сковорода:
— Вы куда? куда? куда? куда? куда?
А за нею вилки,
Рюмки да бутылки,
Чашки да ложки
Скачут по дорожке.
Из окошка вывалился стол
И пошёл, пошёл, пошёл, пошёл, пошёл...
А на нём, а на нём,
Как на лошади верхом,
Самоварище сидит
И товарищам кричит:
— Уходите, бегите, спасайтеся!
И в железную трубу:
— Бу-бу-бу! Бу-бу-бу!
А за ними вдоль забора
Скачет бабушка Федора:
— Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!
Воротитеся домой!
Но ответило корыто:
— На Федору я сердито!
И сказала кочерга:
— Я Федоре не слуга!
А фарфоровые блюдца
Над Федорою смеются:
— Никогда мы, никогда
Не воротимся сюда!
Тут Федорины коты
Расфуфырили хвосты,
Побежали во всю прыть,
Чтоб посуду воротить:
— Эй вы, глупые тарелки,
Что вы скачете, как белки?
Вам ли бегать за воротами
С воробьями желторотыми?
Вы в канаву упадёте,
Вы утонете в болоте.
Не ходите, погодите,
Воротитеся домой!
Но тарелки вьются-вьются,
А Федоре не даются:
— Лучше в поле пропадём,
А к Федоре не пойдём!
Мимо курица бежала
И посуду увидала:
— Куд-куда! Куд-куда!
Вы откуда и куда?
И ответила посуда:
— Было нам у бабы худо,
Не любила нас она,
Била, била нас она,
Запылила, закоптила,
Загубила нас она!
— Ко-ко-ко! Ко-ко-ко!
Жить вам было нелегко!
— Да, — промолвил медный таз,
Погляди-ка ты на нас:
Мы поломаны, побиты,
Мы помоями облиты.
Загляни-ка ты в кадушку —
И увидишь там лягушку.
Загляни-ка ты в ушат —
Тараканы там кишат.
Оттого-то мы от бабы
Убежали, как от жабы,
И гуляем по полям,
По болотам, по лугам,
А к неряхе-замарахе
Не воротимся!
И они побежали лесочком,
Поскакали по пням и по кочкам.
А бедная баба одна,
И плачет, и плачет она.
Села бы баба за стол,
Да стол за ворота ушёл.
Сварила бы баба щи,
Да кастрюлю поди поищи!
И чашки ушли, и стаканы,
Остались одни тараканы.
Ой, горе Федоре, горе!
А посуда вперёд и вперёд
По полям, по болотам идёт.
И чайник шепнул утюгу:
— Я дальше идти не могу.
И заплакали блюдца:
— Не лучше ль вернуться?
И зарыдало корыто:
— Увы, я разбито, разбито!
Но блюдо сказало:
— Гляди,
Кто это там позади?
И видят:
За ними из тёмного бора
Идёт-ковыляет Федора.
Но чудо случилося с ней:
Стала Федора добрей.
Тихо за ними идёт
И тихую песню поёт:
— Ой вы, бедные сиротки мои,
Утюги и сковородки мои!
Вы подите-ка, немытые, домой,
Я водою вас умою ключевой.
Я почищу вас песочком,
Окачу вас кипяточком,
И вы будете опять,
Словно солнышко сиять.
А поганых тараканов
я повыведу,
Прусаков и пауков
я повымету!
И сказала скалка:
— Мне Федору жалко.
И сказала чашка:
— Ах, она бедняжка!
И сказали блюдца:
— Надо бы вернуться!
И сказали утюги:
— Мы Федоре не враги!
Долго, долго целовала
И ласкала их она,
Поливала, умывала,
Полоскала их она.
— Уж не буду, уж не буду
Я посуду обижать,
Буду, буду я посуду
И любить и уважать!
Засмеялися кастрюли,
Самовару подмигнули:
— Ну, Федора, так и быть,
Рады мы тебя простить!
Полетели, зазвенели
Да к Федоре прямо в печь!
Стали жарить, стали печь, —
Будут, будут у Федоры
И блины и пироги!
А метла-то, а метла —
весела —
Заплясала, заиграла,
замела,
Ни пылинки у Федоры не оставила.
И обрадовались блюдца:
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
И танцуют и смеются:
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
А на белой табуреточке
Да на вышитой салфеточке
Самовар стоит,
Словно жар горит,
И пыхтит,
И на бабу поглядывает:
— Я Федорушку прощаю,
Сладким чаем угощаю.
Кушай, кушай,
ФЕДОРА ЕГОРОВНА!
|
